Игорь Баранов – о цифровой экономике как драйвере роста

29.04.2020
1 090

Интернет вещей, искусственный интеллект, виртуальная реальность, блокчейн, большие данные (bigdata) – это лишь часть стремительно развивающейся во всем мире экономики, получившей название цифровой. Может ли она стать волшебной палочкой, которая ускорит экономический рост в России?

Экономист, проректор по обучению и исследованиям корпоративного университета Сбербанка Игорь Баранов задал вопрос аудитории, собравшейся 3 октября в кино-конференц-зале Ельцин Центра, и предложил вместе поискать ответы. Встреча с Игорем Барановым открывает лекторий корпоративного университета Сбербанка в Ельцин Центре.

– Цифровая экономика – это та экономика, где оказание услуг или предоставление товаров идет на основе данных, – пояснил Баранов. – Если вы заказали какие-то товары на основе того, что вам «Амазон», «Озон» или «Беру!» рекомендовал купить, исходя из вашей истории покупок, то тогда мы можем засчитать эту покупку как часть цифровой экономики. Обычная покупка в розничном магазине, даже при условии использования банковской карты, в зачет не идет.

Россия сейчас не входит в число мировых лидеров цифровой экономики, но и не аутсайдер, благодаря развитой цифровой инфраструктуре. По прогнозам, если наша страна будет следовать инерционному сценарию развития цифровой экономики, то есть попросту ничего не делать, то цифровая экономика у нас достигнет 7 процентов ВВП к 2025 году, а если мы будем ее развивать, то можем получить 10 процентов ВВП. К слову, термин ВВП, или валовый внутренний продукт, используется для определения темпов экономического развития любого государства.

– Плохая новость в том, что это будет в 2025 году, и это тот уровень, который США имеют сейчас, – констатировал Баранов.

Большие данные – цифровая технология, которую Баранов выделил отдельно. Во всем мире эту технологию уже активно используют в банковской сфере, услугах связи и розничной торговле. Вскоре она придет в энергетику, транспорт, нефтегазовую и пищевую промышленность. В настоящее время рынок больших данных в России оценивается в 45 миллиардов рублей, а его ежегодный темп роста составляет 12 процентов с 2015 года.

– Специалисты подсчитали, что экономический рост только от big data может составить в нашей стране от 0,3 до 1,2 процента ВВП, но при определенных условиях. Пессимистичный сценарий, предполагающий крайне незначительный рост, состоит в том, что на использование данных могут ввести активные ограничения, подобные известным законам Яровой, – отметил экономист. – Если правительство не станет помогать, но и не будет мешать, что в нашей стране уже является успешной экономической стратегией, то мы вырастем на 0,5 процента ВВП. Максимум роста можно получить при условии упрощения доступа и обработки данных, создания «песочниц» для безопасности и обмена данных между компаниями при определенных ограничениях на приватность. Только за счет технологии big data мы можем расти на столько, на сколько растем уже сейчас, – подчеркнул Баранов.

Однако власти поставили крайне амбициозную задачу – к 2024 году наша страна должна подняться на одну ступень и стать пятой в мире экономикой по размеру, оттеснив Германию. Основную ставку в этой гонке российское правительство решило сделать на национальные проекты, на реализацию которых из государственной казны запланировано выделить более 25 триллионов рублей.

– В числе национальных проектов есть проект и по цифровой экономике. Бюджет проекта примерно 1,6 триллиона рублей, но он рассчитан на шесть лет, поэтому не надо думать, что это какие-то большие цифры. Строительство Крымского моста, к примеру, обошлось в 228 миллиардов рублей, а мост на Сахалин, который не окупится даже при моих правнуках, оценивается в триллион рублей. Поэтому давайте посмотрим на то, какие средства мы вкладываем и что для нас является приоритетом.

Экономический рост в России в последние несколько лет был ниже среднего мирового уровня.

В самом начале своего выступления Игорь Баранов рассказал, что часто бывает в Екатеринбурге, но Музей Бориса Ельцина посетил впервые. Ученый вначале поделился с аудиторией своими впечатлениями, а затем мы продолжили эту тему уже после его выступления.

 Вы признались, что испытали эмоциональное потрясение от того, что гид, водивший вас по музейным залам, оказался представителем поколения, для которого 90-е годы уже стали историей. Почему?

– Меня поразило то, что про мою жизнь, которую я помню в деталях, уже рассказывают как про историю. Прекрасно помню, что во время путча ГКЧП я был в Питере на площади; помню, как случались те или иные решения; даже эти фразы все помню, которые звучали от Ельцина или его команды. Главное, что эти представители нового поколения из истории 90-х делают очень разумные и правильные выводы, фокусируясь на моментах свободы и открывшихся возможностей, а не на материальных каких-то вещах. И сам музей оставил потрясающие впечатления, поскольку ты попадаешь не в музейное пространство, а в среду, и ты находишься в той среде, какой она в значительной степени была тогда. Для человека, который сам прожил этот период, эта среда напоминает о ключевых вещах, напоминает о том, как ты жил, какие были люди вокруг, о чем они говорили, какие у них были надежды. В определенный момент это было настолько эмоционально, что приходилось сдерживаться и говорить себе – это твое прошлое, это не то, что с тобой происходит сейчас.

– Что для вас экономические реформы 90-х?

– Я знал лично очень многих людей, занимавшихся в те годы реформами нашей экономики. Сергей Михайлович Игнатьев, который в значительной степени реформировал банковскую и финансовую систему, был моим основным учителем в университете с первого по третий курс. Я поступил в ВУЗ в 1988 году, а мои преподаватели позже составили костяк правительства ельцинских реформ. Эти люди проводили кружки, а я их видел, слышал их обсуждения, наблюдал, как постепенно назревали перемены. И вдруг в 1991 году все то, что обсуждали на кружках и семинарах, стало не просто реальностью, а задачей, которую немедленно надо было решать. И это было ощущение шока от того, что та экономическая политика, которую ты еще полгода назад обсуждал как теорию, стала практикой.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *