Когда знаменитый советский разведчик Конон Молодый однажды посетил московский завод, то вместо обычных речей о повышении производительности труда, он неожиданно сообщил трудящимся, что у них творится полный бардак.

В самом начале двадцатого века Британию охватила паника: почти что всем казалось, что Ирландия сейчас отделится и станет новым коммунистическим государством — вдобавок к тому пока единственному, что недавно появилось на карте

С именем этого князя, приходящегося Николаю I внуком, а Александру II племянником, связан скандал, какого никогда не случалось в доме Романовых. После этой истории монаршее семейство фактически отреклось от князя.

И по каким причинам его музыку в Израиле слушают только враги государства. Считается, что искусство не должно пересекаться с политикой, что оно лежит выше человеческой борьбы за власть и деньги.

В издательстве Rosebud выходит исследование знаменитого английского дирижера Джона Элиота Гардинера о жизни Иоганна Себастьяна Баха «Музыка в Небесном Граде».

Кроме официально существующей цензуры в царской России была ещё тайная проверка писем – без уведомления об этом отправителя и получателя. Комнаты, отведённые в почтовом отделении под негласный просмотр гражданской корреспонденции, называли «черными кабинетами».

По его жизни можно снимать сериал. Писать учебник истории. Монографию по металлургии. Диссертацию по машиностроению. Справочник железных дорог. Пособие телеграфиста. Университетский курс по денежному обращению. Или – по ботанике. Или семинарский – по клиросному пению. Плюс – экономический обзор стран Западной Европы. Точно такой же – по экономике России.

Осенью 1933-го в московском парке им. Горького появилось необычное сооружение. Уменьшенная копия аэропоезда (скоростной монорельс) в том же году была запатентована советским механиком Севастьяном Вальднером.

Cколько слов было о защите культуры — водопад! Инфляция слова, забалтывание высоких понятий — это же не менее пагубно для души и русского языка, чем партийная цензура. И результат тот же — немота. Тогда сказать было нельзя, а сейчас — нечего. Мне кажется даже, что люди в автобусе не общаются, а мычат друг на друга.